![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ИНТЕЛЛИГЕНТ, ИЛИ МСТИТЕЛЬНОЕ МИЛОСЕРДИЕ
Jun. 19th, 2020 09:26 pmЧерез пару дней мне придётся ставить оценки за дискуссию об интеллигенции. Около пяти лет я преподаю этот нелюбимый мною курс, и с каждым годом, с каким-то МСТИТЕЛЬНЫМ МИЛОСЕРДИЕМ, выдаю всё больше и больше подсказок на тему студентам, отвыкшим, а в большинстве своём никогда не имевшим, роскоши непослушного мышления.
В оригинале задание сформулировано следующим образом: прочитайте рассказ Замятина «Пещера» (выбор не мой, а факультета) и порассуждайте на тему, подтверждает ли он или опровергает марксистский тезис «бытие определяет сознание» (это уже моё добавление, с тех пор отвергнутое за непосильностью). Много воды утекло за пять лет, и я больше не надеюсь на способность обыкновенного студента вычислить, что интеллигенты в рассказе – это Мартын Мартынович и его жена, что они не старые, а только кажутся старыми от голода и лишений, что сосед Мартын Мартыныча – полная противоположность интеллигенту (часто пишут наоборот), что мамонты по Петрограду бродят не буквально, что «железный бог» – это печь-буржуйка, а не настоящий идол и не настоящая русская печь, и что жена Мартын Мартыныча совершает самоубийство в день своего рождения, а Мартын Мартыныч способствует ей в этом.
Если бы сегодня стоял вопрос о том, кто такой интеллигент, я бы назвала Анджелу Дэвис. Интеллигент – это такое существо, которое, вытянув само себя за волосы (в английском варианте – за шнурки), не может смириться с мыслью, что кто-либо ещё должен пройти через те же испытания. «Нормальная» реакция человека естественного – мстительная: мы себя вытягивали за шнурки, и эти пусть вытягивают. «И живите в общежитии!» («Москва слезам не верит»).
Открещиваться от интеллигенции стало модно - похвально. Я же вынуждена откреститься безо всякой похвальбы. В Анджеле Дэвис я вижу прежде всего – и исключительно - красивого, пассионарного, независимого человека, и этот неповторимый человек отрицает индивидуальность в пользу институтов; а толпы бездарных, духовно рыхлых попугаев и попугаишен восхваляют индивидуальность – одинаковыми словами; одинаковыми, приевшимися, фальшивыми насквозь голосами. Теми же голосами, которыми лучше бы они читали рекламу – неважно чего, крема от целлюлита или средства от облысения, например. Со мной в одном лагере – самодовольные неонацисты и расисты, тоже рассуждающие о физиогномике и красоте; чаще, впрочем, о собственной (они почему-то кажутся себе неотразимыми).
Анжела Дэвис мечтает о замене мстительного правосудия – справедливым, об отмене тюрем, о бесплатном образовании. Недоброжелатели скажут – ишь, разъелась на капиталистических хлебах и плюёт в собственный капиталистический колодец. А мне нечего сказать. Кроме того, что безумные прекрасные мечты всегда сбываются. Рано или поздно. Только ненадолго.
Я бы не хотела жить в мире, где невозможна Анджела Дэвис, невозможны Пусси Райот, невозможен безумный Павленков со своей верной Оксаной, а есть лишь реклама средств от облысения. А я в нём и не живу.
В оригинале задание сформулировано следующим образом: прочитайте рассказ Замятина «Пещера» (выбор не мой, а факультета) и порассуждайте на тему, подтверждает ли он или опровергает марксистский тезис «бытие определяет сознание» (это уже моё добавление, с тех пор отвергнутое за непосильностью). Много воды утекло за пять лет, и я больше не надеюсь на способность обыкновенного студента вычислить, что интеллигенты в рассказе – это Мартын Мартынович и его жена, что они не старые, а только кажутся старыми от голода и лишений, что сосед Мартын Мартыныча – полная противоположность интеллигенту (часто пишут наоборот), что мамонты по Петрограду бродят не буквально, что «железный бог» – это печь-буржуйка, а не настоящий идол и не настоящая русская печь, и что жена Мартын Мартыныча совершает самоубийство в день своего рождения, а Мартын Мартыныч способствует ей в этом.
Если бы сегодня стоял вопрос о том, кто такой интеллигент, я бы назвала Анджелу Дэвис. Интеллигент – это такое существо, которое, вытянув само себя за волосы (в английском варианте – за шнурки), не может смириться с мыслью, что кто-либо ещё должен пройти через те же испытания. «Нормальная» реакция человека естественного – мстительная: мы себя вытягивали за шнурки, и эти пусть вытягивают. «И живите в общежитии!» («Москва слезам не верит»).
Открещиваться от интеллигенции стало модно - похвально. Я же вынуждена откреститься безо всякой похвальбы. В Анджеле Дэвис я вижу прежде всего – и исключительно - красивого, пассионарного, независимого человека, и этот неповторимый человек отрицает индивидуальность в пользу институтов; а толпы бездарных, духовно рыхлых попугаев и попугаишен восхваляют индивидуальность – одинаковыми словами; одинаковыми, приевшимися, фальшивыми насквозь голосами. Теми же голосами, которыми лучше бы они читали рекламу – неважно чего, крема от целлюлита или средства от облысения, например. Со мной в одном лагере – самодовольные неонацисты и расисты, тоже рассуждающие о физиогномике и красоте; чаще, впрочем, о собственной (они почему-то кажутся себе неотразимыми).
Анжела Дэвис мечтает о замене мстительного правосудия – справедливым, об отмене тюрем, о бесплатном образовании. Недоброжелатели скажут – ишь, разъелась на капиталистических хлебах и плюёт в собственный капиталистический колодец. А мне нечего сказать. Кроме того, что безумные прекрасные мечты всегда сбываются. Рано или поздно. Только ненадолго.
Я бы не хотела жить в мире, где невозможна Анджела Дэвис, невозможны Пусси Райот, невозможен безумный Павленков со своей верной Оксаной, а есть лишь реклама средств от облысения. А я в нём и не живу.
