УКРАДЕННАЯ УКРАИНА

Почему, в самом деле, мы так плохо учили украинский язык на Донбассе? Чего не хватало? Читая – впервые в жизни – Андруховича, поняла: не хватало ньюансов. Игры, весёлого ёрничества, интеллектуальности. Помню, как, зачитавшись многотомным и неутомительным Гофманом, едва поспела в библиотеку (имени кой-кого) за последним изданием тоже прежде нечитанных «Трёх мушкетёров» в украинском переводе, которым побрезговали однокурсники. Прочесть надо было чуть ли не на послезавтра, для зарубежки. «Мушкетёры – не литература, и мова – не язык, отличное сочетание!» - подумалось озорно; решила взять, а если вызовут, отвечать тоже на украинском. Вопреки всем ожиданиям, чтение пошло на ура. Не знаю, чьи приключения захватили меня больше – Д’Артаньяна или мовы, но с тех пор дух авантюризма навсегда связан в сознании с украинским языком.
Помню, как засуетились и забегали мы, девчонки, когда в соседний двор на Советской въехала молодая украиномовная семья. «Скорей! Там! Дитё! Два годика! Говорит по-украински!» «Гонишь!» «Говорю тебе! Побежали скорей!» Беловолосая крохотуля, не понимая нашего ажиотажа, но философски принимая его, терпеливо давала интервью: как зовут, сколько лет, что больше любишь – мороженое или пироженое. Ни разу не сбившись на русский – чудо! А мы-то думали, что как царей и богов, так и настоящих живых украинцев нету давно на Земле. Были когда-то, за царя Панька, а нынче повывелись.
Через несколько лет мы с таким же изумлением вслушивались в живую, безо всякой зубрёжки, английскую (американскую) речь двухлетних детей христиан-миссионеров, занесённых в наш «крытыйрынок» ветром перемен.
Бегущей строкой – фраза из фильма про мыс Дежнёва: «Здесь конец мира. Там – Америка!»
Вжжик! – перемотка - и вот я в Чикаго, преподаю английский бизнесмену из Японии. «Знаешь, - доверительно говорит он мне, - японцы совсем не похожи на китайцев. Китайцы – сущие американцы, в отличие от нас». Ловушка бинарности.
Читая Андруховича, радостно понимаешь: нет никакого монолитного (унылого, насильного, за-не-выучишь-двойка) «украинского языка». Здесь ухарствует разнобой, взрывается с треском фейерверк противоречивых голосов, ныряет из потока в поток глубоководная рыба мысли. А вот и кораллы европейских цитат, понятных каждому; ёжатся в ужимках морские звёзды – заковыристо-незакавыченные перепевы из русской классики; бульк! – Веничка Ерофеев хлестнул хвостом; Кузмин разбивает лёд и наполняет бокалы.
Кружится голова: фракталы, фракталы, фракталы...
И выскакивают поодиночке, немов черти из табакерки, томившиеся во тьме подкорки украинские слова, любимое из которых – навпаки.