(no subject)

Идёт гонка. Бренчит конка. В порту катер. Авто катит. Вдруг из балочки густой вышел с палочкой Толстой. Скажи - стрёмно? Неси скромно свой крест, ровно Ильич - брёвна. Вон их сколько на плаву... Поезд отбыл на Москву. Вжжик! Со скользкой сопки - паренёк на попке. А там, с тракта - фургон. (Страх-то.) Покорят материки наши бравы моряки. Это наши маяки. Это ваши выемки. Пошло в танго жерло танка. Ты вассал, и я вассал, но устал. Я восстал, а ты восстал? Опоздал... Поверх сосен парит saucer. С озёр - дымка. Земля - дынька. Вот восстания волна. Там война... Ещё одна... Костёр дружбы трещит громко. Летят щепки. Идёт съёмка.

"Бесится стрелка спидометра..." (Д.М.)

We take notes for twenty minutes straight. We're writing, writing, turning the page, and writing again. We're not writing like crazy speedy-fast for twenty minutes straight; we're attacking the paper with our pencils like knives, trying to murder the paper and hide all evidence, and we have only twenty minutes to do so.
(D. S., 14 yrs.)

В течение двадцати минут мы конспектируем. Пишем, пишем, переворачиваем страницу, снова пишем. Нет, мы не пишем с бешеной скоростью в течениe двадцати минут подряд; мы набрасываемся на бумагу - с карандашом, как с ножом, пытаясь убить бумагу и скрыть следы преступления; на всё про всё у нас двадцать минут.

(Дима С., 14 лет.)