![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yelena_z_11О такой манере письма хочется сказать словами А. Грина: "Она была проста, но такой простотой, к которой других приводит лишь трудный и болезненный опыт. Для сравнения (...) мы приведем избитый пример: драгоценное платье, выглядевшее так, как будто за него заплачено по всем доступной цене".
Originally posted by![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
jewsejka at Дмитрий Быков // "Новая газета", №47, 30 апреля 2014 года
Originally posted by
jewsejka at Дмитрий Быков // "Новая газета", №47, 30 апреля 2014 года.
ДМИТРИЙ БЫКОВ:
ЛУЧШЕ, ЧЕМ ОШИБКА
Ходорковский сегодня не столько влияет на людей, сколько проявляет их.
Начну я, как ни странно, со ссылки на Александра Проханова: он написал в недавней колонке, что в истории бывают таинственные обстоятельства, которые выше прагматического расчета. Конгресс российско-украинской интеллигенции, задуманный еще в марте, был в апреле ошибкой, но иногда ошибка оказывается важней политической выгоды и моральной безупречности.
Ошибкой он был потому, что, во-первых, толку никакого, а во-вторых, конгрессу этому прилетело со всех сторон. Александр Подрабинек считает, что он принял слишком мягкую резолюцию, а некоторые доверенные лица президента написали, что участников конгресса не надо впускать обратно, причем лучше всего, — добавили их комментаторы, — было бы уничтожить самолет в воздухе. В сегодняшней России никакая здравая логика никого не убедит, — а те, кого можно убедить, и сами все видят. Скажу больше: российской интеллигенции не было бы никакого смысла летать на гуманитарные дискуссии в Киев, если бы не Ходорковский. Он был центральной фигурой на этом форуме, а не просто его организатором (спонсором, кстати, он был не единственным, а помещение вообще было предоставлено бесплатно). И еще больше скажу: то, что он там говорил, было не принципиально. Ничего сверхнового он там не сказал. Важно было то, как он разговаривал и как себя вел.
Главные позиции Ходорковского по ключевым вопросам хорошо известны из его выступлений на конгрессе. Во-первых, присоединяя территорию, мы в первую очередь присоединяем ее проблемы — и Крым уже подарил России проблему татарскую, которая может сдетонировать в неожиданное время и в неожиданном месте. Присоединение той части Украины, которую официальная российская пропаганда называет Новороссией, означает получение под боком от Москвы — в каких-то семистах километрах — нескольких тысяч шахтеров, которые за двадцать лет украинской вольницы привыкли протестовать. Вся пассионарность мятежного юго-востока не может испариться после гипотетического присоединения, да и фанаты этого присоединения там не преобладают: «не быть под Киевом» — далеко не для всех значит «бежать под Москву». И в Москве это понимают, но остановиться не могут. Никаких рациональных мотивов в политике Кремля нет, он непредсказуем даже для самого себя — не зря официальная позиция по Крыму менялась на глазах всего мира и никто давно не заботится о достоверности российской пропаганды. Профессиональные критерии утрачиваются вместе с прагматическими.
Во-вторых, — и это, по-моему, самое принципиальное, — у оппозиции сегодня нет и не может быть выигрышной стратегии. Потому что в кремлевскую картину мира оппозиция больше не вписывается. Ее можно обозвать пятой колонной, а можно, якобы смягчившись, белой вороной, — но к ней не только не собираются прислушиваться, ее будут клеймить с утроенной силой, изводя всеми способами, но ни в коем случае не до смерти (в противном случае клеймить будет некого). В этих обстоятельствах смешно думать о сдержанности и тем более о выгоде: способов убедить не существует, шельмование будет продолжаться и нарастать, и никакое стоическое воздержание, никакой отказ от массовых шествий или контактов с украинцами не поможет вычеркнуться из черных списков. Прагматика закончилась не только в поведении властей, но и в вариантах оппозиционных стратегий: «хорошо себя вести» уже бессмысленно. У дичи в сезон охоты нет правильного поведения. Здесь — это уже не Ходорковский сказал, а я вспомнил, — лучше всего подходят стихи одного московского подпольного поэта семидесятых годов:
Енотовидная собака
Сказала: «Я похожа
Одновременно на собаку
И на енота тоже».
— Ну что ж, — сказал охотник Зверев, —
Быть может, и похожа, но
Отстреливаемому зверю
Трепаться не положено.
Отсюда вывод: правильной модели поведения сейчас не осталось. «Я циник, как вам известно, и потому полагаю: если нет прагматического выбора, нужно делать этический».
Вернувшись с форума, я получил на «Эхе», в очередном «Особом мнении», примерно равное количество вопросов: «Как вы смели туда поехать?!» и «Как вы смели туда НЕ поехать?!».
Но я поехал, и не жалею. Потому что лучше сделать невыгодный шаг вместе с Улицкой, Куцылло, Муратовым, Рыклиным и Гандлевским, нежели проторчать дома примерно с тем же результатом.
Ходорковский ценен не тем, что он собрал конгресс, и даже не тем, что вместо политики занимается нормальной гражданской, общественной, гуманитарной деятельностью, что сегодня, пожалуй, полезнее всего. Ходорковский ценен исходящим от него абсолютным спокойствием, бесстрашием. Потому что в тюрьме для него исчезло время, и десять-пятнадцать лет, по его собственному признанию, для него уже не расстояние: «Это завтра». У него есть опыт почти посмертного существования — он как минимум дважды начинал совершенно новую жизнь. Одну — когда попал в тюрьму, другую — когда вышел из нее. Он не снисходит до личных обид и вообще мыслит в иных категориях.
С точки зрения этого его бесстрашия совершенно не важно, с каким результатом он поехал в Донецк. Важно, что он туда поехал, принял вызов — и дал борцам за независимость юго-востока прекрасный шанс продемонстрировать себя. Когда они ему орали: «О чем с тобой говорить, ты Родину продал!» — они на его фоне смотрелись так, что сразу становилось видно, кто и кому продает Родину. Иногда не надо выигрывать — надо дать проявиться.
Ходорковский сегодня не столько влияет на людей, сколько проявляет их. Пассионарность, как мы помним из Гумилева, передается в основном при живом, личном контакте. В присутствии Ходорковского стыдно становится бояться, потому что при нем понимаешь, что бояться нечего. Есть люди, с которыми ничего нельзя сделать, и никто не мешает пополнить их число. Жаль только, что ему для такой трансформации пришлось пройти сначала школу русского бизнеса, а потом тюрьмы. Но, может, общение с ним и его присутствие рядом с нами способно хоть отчасти эту школу заменить?
«Это хуже, чем преступление: это ошибка», — сказал де ля Мерт после казни герцога Энгиенского.
Киевский форум, конечно, событие не того масштаба, и слава Богу. Но это лучше, чем ошибка: это безумие.
И правильно. Умом теперь ничему не поможешь, от него в России одно горе, а от безумия иногда бывает толк.
.
ДМИТРИЙ БЫКОВ:
ЛУЧШЕ, ЧЕМ ОШИБКА
Ходорковский сегодня не столько влияет на людей, сколько проявляет их.
Начну я, как ни странно, со ссылки на Александра Проханова: он написал в недавней колонке, что в истории бывают таинственные обстоятельства, которые выше прагматического расчета. Конгресс российско-украинской интеллигенции, задуманный еще в марте, был в апреле ошибкой, но иногда ошибка оказывается важней политической выгоды и моральной безупречности.
Ошибкой он был потому, что, во-первых, толку никакого, а во-вторых, конгрессу этому прилетело со всех сторон. Александр Подрабинек считает, что он принял слишком мягкую резолюцию, а некоторые доверенные лица президента написали, что участников конгресса не надо впускать обратно, причем лучше всего, — добавили их комментаторы, — было бы уничтожить самолет в воздухе. В сегодняшней России никакая здравая логика никого не убедит, — а те, кого можно убедить, и сами все видят. Скажу больше: российской интеллигенции не было бы никакого смысла летать на гуманитарные дискуссии в Киев, если бы не Ходорковский. Он был центральной фигурой на этом форуме, а не просто его организатором (спонсором, кстати, он был не единственным, а помещение вообще было предоставлено бесплатно). И еще больше скажу: то, что он там говорил, было не принципиально. Ничего сверхнового он там не сказал. Важно было то, как он разговаривал и как себя вел.
Главные позиции Ходорковского по ключевым вопросам хорошо известны из его выступлений на конгрессе. Во-первых, присоединяя территорию, мы в первую очередь присоединяем ее проблемы — и Крым уже подарил России проблему татарскую, которая может сдетонировать в неожиданное время и в неожиданном месте. Присоединение той части Украины, которую официальная российская пропаганда называет Новороссией, означает получение под боком от Москвы — в каких-то семистах километрах — нескольких тысяч шахтеров, которые за двадцать лет украинской вольницы привыкли протестовать. Вся пассионарность мятежного юго-востока не может испариться после гипотетического присоединения, да и фанаты этого присоединения там не преобладают: «не быть под Киевом» — далеко не для всех значит «бежать под Москву». И в Москве это понимают, но остановиться не могут. Никаких рациональных мотивов в политике Кремля нет, он непредсказуем даже для самого себя — не зря официальная позиция по Крыму менялась на глазах всего мира и никто давно не заботится о достоверности российской пропаганды. Профессиональные критерии утрачиваются вместе с прагматическими.
Во-вторых, — и это, по-моему, самое принципиальное, — у оппозиции сегодня нет и не может быть выигрышной стратегии. Потому что в кремлевскую картину мира оппозиция больше не вписывается. Ее можно обозвать пятой колонной, а можно, якобы смягчившись, белой вороной, — но к ней не только не собираются прислушиваться, ее будут клеймить с утроенной силой, изводя всеми способами, но ни в коем случае не до смерти (в противном случае клеймить будет некого). В этих обстоятельствах смешно думать о сдержанности и тем более о выгоде: способов убедить не существует, шельмование будет продолжаться и нарастать, и никакое стоическое воздержание, никакой отказ от массовых шествий или контактов с украинцами не поможет вычеркнуться из черных списков. Прагматика закончилась не только в поведении властей, но и в вариантах оппозиционных стратегий: «хорошо себя вести» уже бессмысленно. У дичи в сезон охоты нет правильного поведения. Здесь — это уже не Ходорковский сказал, а я вспомнил, — лучше всего подходят стихи одного московского подпольного поэта семидесятых годов:
Енотовидная собака
Сказала: «Я похожа
Одновременно на собаку
И на енота тоже».
— Ну что ж, — сказал охотник Зверев, —
Быть может, и похожа, но
Отстреливаемому зверю
Трепаться не положено.
Отсюда вывод: правильной модели поведения сейчас не осталось. «Я циник, как вам известно, и потому полагаю: если нет прагматического выбора, нужно делать этический».
Вернувшись с форума, я получил на «Эхе», в очередном «Особом мнении», примерно равное количество вопросов: «Как вы смели туда поехать?!» и «Как вы смели туда НЕ поехать?!».
Но я поехал, и не жалею. Потому что лучше сделать невыгодный шаг вместе с Улицкой, Куцылло, Муратовым, Рыклиным и Гандлевским, нежели проторчать дома примерно с тем же результатом.
Ходорковский ценен не тем, что он собрал конгресс, и даже не тем, что вместо политики занимается нормальной гражданской, общественной, гуманитарной деятельностью, что сегодня, пожалуй, полезнее всего. Ходорковский ценен исходящим от него абсолютным спокойствием, бесстрашием. Потому что в тюрьме для него исчезло время, и десять-пятнадцать лет, по его собственному признанию, для него уже не расстояние: «Это завтра». У него есть опыт почти посмертного существования — он как минимум дважды начинал совершенно новую жизнь. Одну — когда попал в тюрьму, другую — когда вышел из нее. Он не снисходит до личных обид и вообще мыслит в иных категориях.
С точки зрения этого его бесстрашия совершенно не важно, с каким результатом он поехал в Донецк. Важно, что он туда поехал, принял вызов — и дал борцам за независимость юго-востока прекрасный шанс продемонстрировать себя. Когда они ему орали: «О чем с тобой говорить, ты Родину продал!» — они на его фоне смотрелись так, что сразу становилось видно, кто и кому продает Родину. Иногда не надо выигрывать — надо дать проявиться.
Ходорковский сегодня не столько влияет на людей, сколько проявляет их. Пассионарность, как мы помним из Гумилева, передается в основном при живом, личном контакте. В присутствии Ходорковского стыдно становится бояться, потому что при нем понимаешь, что бояться нечего. Есть люди, с которыми ничего нельзя сделать, и никто не мешает пополнить их число. Жаль только, что ему для такой трансформации пришлось пройти сначала школу русского бизнеса, а потом тюрьмы. Но, может, общение с ним и его присутствие рядом с нами способно хоть отчасти эту школу заменить?
«Это хуже, чем преступление: это ошибка», — сказал де ля Мерт после казни герцога Энгиенского.
Киевский форум, конечно, событие не того масштаба, и слава Богу. Но это лучше, чем ошибка: это безумие.
И правильно. Умом теперь ничему не поможешь, от него в России одно горе, а от безумия иногда бывает толк.
.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-04-30 07:59 pm (UTC)А дальше: "у оппозиции сегодня нет и не может быть выигрышной стратегии. Потому что в кремлевскую картину мира оппозиция больше не вписывается". Странно. Чтобы иметь выигрышную стратегию, надо вписываться в кремлевскую картину мира? Ладно, допустим, это интерпретация слов Ходорковского, не думаю, что точная.
Но затем: "Отсюда вывод: правильной модели поведения сейчас не осталось". Приплыли: теперь правильно только то, что выигрышно?
Легкомысленное жонглирование словами, смешение понятий, размазывание вместо простоты и серьезности. В этом духе сегодня сказать "да", завтра "нет", послезавтра - что эти ответы одно и то же.
Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-01 01:27 pm (UTC)За статьёй последовало интервью с Ходорковским (явно взятое ДО статьи), в котором Ходор высказал то, что мне как безродному космополиту и т.ск. каждой кухарке сразу пришло в голову, ещё в феврале: Путиным движет не столько расчёт, сколько обида на "не вассальное" поведение Майдана. Что скинули Януковича, не испросив согласия Москвы. Быков продолжает: а что, Путин бы согласился? Ответ Ходорковского: мог бы согласиться или не согласиться, главное, что "должны были" (по его, путинскому, разумению) спросить. По мнению Ходорковского, аннексия Крыма - абсолютно иррациональный, проигрышный со стороны Путина шаг в ответ на революцию в Украине, типа - "а потому что не...й".
Добавлю картинку:
" - Нарзану нет, - ответила женщина в будочке и почему-то обиделась". О, если бы Достоевский писал об э т о й "русской идее" сегодня! Чувствую, долго придётся её последствия в себе изживать.
Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-01 04:26 pm (UTC)Кроме обиды, за разрушением Украины достаточно и внутриполитического рацио: 1) доказать своим, что свержение клептократии – путь к катастрофе; 2) опираясь на худшее в русской идее, заменить авторитаризм тоталитаризмом.
Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-01 08:15 pm (UTC)"Правильной не существует" - т.е. не существует такой стратегии, к-рая бы не снизила популярность и снискала бы одобрение читателей? Иф ес, не существует в принципе или только сегодня? (В твоем прочтении.)
О клептократии мыслю так: если в корне обиды лежит страх потерять контроль (власть), так одно другое не отменяет, тем более, что на лице написано (и отражено в лицах и лже-Жегловской мимике верноподданых, той же Няши - наблюдаю культивирование этой особой мимики у официальных лиц годы уже). Так что я не отрицаю внутриполитическое рацио, однако такое устаревшее и осмеянное всем миром, что вынужденно быть поддерживаемо путём самоизоляции, зомбирования, нафталинной риторики о величии Руси и прочей помпы. Не уверена, что такое рацио, как говорится, "поплывёт" - разве что в неприличном смысле.
Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-01 08:46 pm (UTC)Няша - ? Да, устаревшее, осмеянное, но на сегод-Няш-ний день плодотворное ибо укорененное. В С.Корее 2/3 века - хоть бы хны. У нас д.б. сКорее, но насколько - ясно не вполне.
Re: простота воровства
Date: 2014-05-02 02:43 am (UTC)Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-02 06:26 am (UTC)Конечно, благие намерения (подать пример храбрости, оставаясь скромным) и в ад могут привести (того, ради кого прибедняется Быков, смазывая две "правильности"). Но это - при желании ведомого.
Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-02 08:17 am (UTC)Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-07 07:38 am (UTC)в шахматыс часами. Меня привлекает, что он в этой раздвоенности умеет признаваться, не любуясь собой. Не так, как Бахтин говорил о героях Достоевского, "исповедь без раскаяния" (т.е. любование собственной низостью). У Быкова этого нет, хотя соблазн велик и приветствуется: рвать рубаху на груди. Или наоборот, по-булгаковски предоставлять слово пустому костюму. И это признание не самоценно, а - по Шекспиру - "собрались мысли за столом суда". Многие сегодня мыслят вслух, но немногие при этом так тщательно собираются с мыслями.Возьму даже и предположу, хоть и невежливо так о современниках: Быков родился маленьким человеком с огромным даром слова, а потом так поверил в Слово, что стал расти. И теперь его многие дразнят за полноту... высказывания.
Ведь признался же он, что боится (а в присутствии МБХ - не боится), а также что "я поэт, но на фоне Блока я не поэт"...
Быков старается жить по принципу - что на уме, то и на языке. А это обязывает, хоть и не похоже по стилю на поведение перечисленных тобой достойных людей.
Я вообще сомневаюсь, что скромность ценна сама по себе; это, скорее, стратегия. О совести, доброте, храбрости такого не скажешь. Но скромность дается легче, а числится в одном с ними наградном ряду.
Re: а мне хотелось бы иной простоты
Date: 2014-05-07 07:05 pm (UTC)Быков вызывает симпатию, но немного раздражает... не позерством, я не считаю его позером, а поверхностностью. Это не его проблема, а моя: он не обязывался быть глубоким. На своем уровне он фантастически эффективен. И талантлив.
Что до скромности, есть одна полезная вещь: не переоценивать себя. Я чем больше ей учусь, тем вероятнее смогу что-то сделать лучше.