(no subject)

Посмотрела «Прогулку» Учителя. Фильм талантливый и неприятный – возможно, потому, что психологически верный. По жанру – типичный «пазитифф», по сути – жестокий диагноз, а то, что героем одной из первых фантазий героини является Билл Клинтон – безошибочный симптом. Лента, визуально безупречная, адресована коллективному бессознательному россиян в тот момент, когда это бессознательное фантазирует о собственном (желательном) образе в глазах такого же воображаемого Запада. И параллельно – это как бы фантазия российской женщины о том впечатлении, которое она желала бы производить на мужчин; именно коллективных, собирательных мужчин, от слова «коллекция». Вот эта само-желательность тщательно выстроенного образа и вызывает лёгкое подташнивание, приступ тревоги. Здесь все прозрачны для всех: для девушки ранее, для её спутников чуть позднее, но постепенно и они «догоняют» и присоединяются вместе со зрителем к захватывающей игре-флирту («прогулке»), в которой мило всё, кроме сосущего вакуума сущностности. Можно сыграть любое чувство, ещё лучше – намёк на чувство; можно увлечься и поверить в него самому – на секунду-две; любое зерно может прорасти (не даром чем ближе к финалу, тем чаще случаи обливания водой), но... нет того, для чего прорастать зерну. Финал чрезвычайно мрачен. «Папик» Гришковец заботливо растирает усталые ножки своей якобы возлюбленной, а на деле – куклы, осыпаемой подарками, та рвётся объяснить одураченным ребятам то, что и так уже ясно зрителю: что она манипулятивная «сволочь», раскаивается в своём поведении и так далее, и нет сомнений в том, что эта долгоиграющая пластинка манипуляций-раскаяний-искреннего чувства заведена навсегда. Стереотипный «бриллиант» ума, красоты, проницательности, озорства и даже настоящей доброты героини (она ведь шепчет на ушко спутникам то, что им действительно важно услышать) остаётся обрамлённым в ту же вековую «оправу»: образ взбалмошной и надломленной содержанки; другой судьбы для своей неординарной героини режиссёр и сценаристка (Авдотья Смирнова) придумать не смогли. В российской матрице другого сценария для женщины – да и для страны – не предусмотрено. Произвести (и получить) впечатление – или «погибнуть, умереть, уснуть», такова подоплёка навязчиво-показной бесшабашности героев, когда они в течение всего фильма скачут перед едущими машинами, поминутно рискуя жизнью, до такой крайней степени им недорогой. Сцена столкновения автомобилей в конце тоже неслучайна. По холодной, вполне чеховской бесстрастности психологизма фильм Учителя сродни звягинцевской «Елене», а по головокружительной мозаике «фантазий» героини – новостным выпускам путинских СМИ. Оба фильма – свидетельство глубокой экзистенциальной травмы российского сознания, издавна ориентированного на Запад, но подспудно сопротивляющегося привнесённым, но по-настоящему не привитым «западным ценностям», воспринимаемым как отсутствие таковых. Контрастом к «Прогулке» могли бы послужить малоизвестные, но гениальные «Письма к Эльзе» Масленникова. Канва «Елены», героиня «Прогулки» - но как много лечебно-горькой, а потому возвышающей человека правды в зловещем, казалось бы, лейтмотиве «Писем»: «И вдруг – что-то успевает произойти»!