ЗАВИСТЬ КАК ФОРМА НЕУМЕЛОГО АВТОРСТВА (ВСТУПЛЕНИЕ)
В «Бытии» Бог творит мир и о каждом творении говорит, что оно хорошо. Автор и (условно) одноимённый герой «Экклезиаста» предпринимает одно занятие за другим, в каждом достигает совершенства и тут же объявляет своё достижение суетным. Ему не испытать удовлетворения от своей работы наравне с Творцом. Почему же Экклезиаст не оставляет усилий? Более того, продолжает писать? В начале книги автор утверждает, что всё суета, а значит, бессмыслен и сам акт создания книги. И всё-таки текст существует – «помимо смысла», как сказал бы Михаил Бахтин; воплощая смысл в избыточности собственного сотворения. «Избыток видения – почка, в которой дремлет форма и из которой она развёртывается, как цветок», - пишет Бахтин. Казалось бы, автор и герой Книги Экклезиаста – одно, и всё же их точки зрения не совпадают. Герой смотрит на художественный мир своего пребывания изнутри смертной плоти; автор – извне. Можно сказать, по Бахтину, что автор Экклезиаста обладает «избытком видения» по отношению к герою. Окинь герой завистливым взглядом пропасть, отделяющую его от Творца, – и вместо пышно дышащих, жарко спорящих друг с другом абзацев осталась бы только фраза: «Всё суета сует». Однако едва утвердившись в этом, Экклезиаст опровергает сам себя; едва достигнув одной цели, постигнув одну нехитрую истину, вынужден отринуть их и пуститься на поиски новых. Сама жизнь дышит в перемежающихся «нет» и «да» бессмертного текста.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
Спойлер
Date: 2014-03-29 02:33 pm (UTC)В «Бытии» Бог творит мир и о каждом творении говорит, что оно хорошо. Автор и (условно) одноимённый герой «Экклезиаста» предпринимает одно занятие за другим, в каждом достигает совершенства и тут же объявляет своё достижение суетным. Ему не испытать удовлетворения от своей работы наравне с Творцом. Почему же Экклезиаст не оставляет усилий? Более того, продолжает писать? В начале книги автор утверждает, что всё суета, а значит, бессмыслен и сам акт создания книги. И всё-таки текст существует – «помимо смысла», как сказал бы Михаил Бахтин; воплощая смысл в избыточности собственного сотворения.
«Избыток видения – почка, в которой дремлет форма и из которой она развёртывается, как цветок», - пишет Бахтин. Казалось бы, автор и герой Книги Экклезиаста – одно, и всё же их точки зрения не совпадают. Герой смотрит на художественный мир своего пребывания изнутри смертной плоти; автор – извне. Можно сказать, по Бахтину, что автор Экклезиаста обладает «избытком видения» по отношению к герою. Окинь герой завистливым взглядом пропасть, отделяющую его от Творца, – и вместо пышно дышащих, жарко спорящих друг с другом абзацев осталась бы только фраза: «Всё суета сует». Однако едва утвердившись в этом, Экклезиаст опровергает сам себя; едва достигнув одной цели, постигнув одну нехитрую истину, вынужден отринуть их и пуститься на поиски новых. Сама жизнь дышит в перемежающихся «нет» и «да» бессмертного текста.